Смертоубийственный, замешанный на страсти, ревности и власти треугольник Отелло-Яго-Дездемона оживает в постановке «Глобуса» усилиями выдающихся актеров. Такого яростного Отелло вы еще не видели. Такого порочного Яго — тоже.
Проект Globe On Screen
Постановка Шекспировского театра «Глобус»
Первая постановка «Отелло» на сцене современного «Глобуса» была одним из хитов первых лет правления Доминика Дромгула в качестве художественного руководителя театра. Главным залогом успеха спектакля стала исключительная работа актерского дуэта исполнителей, сыгравших заглавного героя и его коварного лейтенанта Яго. Те, кто в конце 90-х — начале нулевых, не отрываясь, следил за перипетиями легендарного сериала HBO «Тюрьма «ОZ» («Oz», 1997-2002), помнят Карима Саида — могущественного тюремного лидера, державшего в страхе братию узников и умевшего договориться с прессой и важными людьми на свободе. Саида играл уроженец Иcлингтона Имонн Уокер; в этой постановке «Отелло» он вручает свою харизму, властность и ярость вельможному мавру.
Уроженец Чешира Тим МакИннерни — еще один телевизионный актер, памятный ролями как комическими, так и самыми жестокосердными, в «Черной гадюке» («The Black Adder», 1982-1983), «Чужестранке» («Outlander», 2014), «Шерлоке» («Sherlock», 2015), «Игре престолов» («Game of Thrones», 2011; там он играл Роберта Гловера из дома Старков) и совсем недавнем «Страйке» («Strike», 2017), где сыграл преступника по кличке Шелкопряд. Именно таким — стелющимся гадом, на глазах зрителя вырастающим в полноценного монстра, — МакИннерни и играет своего Яго.
Этот «Отелло», несмотря на ренессансные костюмы, абсолютно современен по эмоциям и театральной эстетике. Режиссер Уилсон Милам, известный постановками современных драматургов вроде Трейси Леттса и Мартина МакДоны, не стесняется вытаскивать на сцену насилие не только психологическое, но и буквальное: сцена дуэли Кассио и Родриго и предсмертные схватки цепляющейся за жизнь Дездемоны — самые ударные эпизоды спектакля. Постоянные в современном театре намеки на двусмысленную сексуальность Яго отыграны Дромгулом в сцене поцелуев злодея и Эмилии.
Главным же достоинством спектакля является внимательность Дромгула к своей сценической площадке. Интимность «Глобуса», приближенность действия к стоячему партеру становится главным манком постановки. Зрители «Отелло» словно приглашены к лицезрению внутренней машинерии зла — и оказываются прямыми свидетелями всех этапов развития преступного замысла Яго, от зарождения до исполнения. Такие острые ощущения не может подарить ни одна другая шекспировская сцена.