Очарование, драматизм, актерское мастерство, бережная стилизация и безусильная изящность исполнения сложной хореографии — так в нескольких словах можно описать легендарную постановку «Ромео и Джульетты» балетмейстера Джона Крэнко. Знаменитая шекспировская история о юной паре, что предпочла разлуке смерть, подхватывает тон, заданный эпичной постановкой Леонида Лавровского, но не подражает ей, находя свои способы играть на душевных струнах зрителей.
Трагическая история юных веронских возлюбленных благодаря музыке Прокофьева и спектаклю Лавровского стала одной из главных балетных тем XX столетия, мало кто из хореографов не коснулся этого сюжета.
«Ромео и Джульетта» Джона Крэнко — наряду с балетами Лавровского и Макмиллана — входит в тройку канонических постановок по знаменитой трагедии Шекспира.
Хронологически из этой тройки Крэнко был вторым. Он поставил «Ромео и Джульетту» в 1958 году в Милане (а в 1962 году уже перенес на сцену театра в Штутгарте, и эта дата считается официальной) — под несомненным влиянием совсем недавно потрясшего мир спектакля Леонида Лавровского. Однако эту постановку язык не повернется назвать копированием оригинала. Позаимствовав у ленинградского спектакля оригинальную концепцию (и, разумеется, музыкальную составляющую — великую музыку Прокофьева), Крэнко, тем не менее, создал совершенно свою историю, аккуратно скрестив идеи хореодрамы и академического балета.
Чистая, ясная, но отнюдь не простая и блестяще исполненная хореография, красивые стилизованные костюмы, яркие бытовые зарисовки в стиле средневековой Италии, замечательные, очень естественные и запоминающиеся актерские работы — все это спектакль Крэнко со сцены в Штутгарте может занести себе в актив, всем этим может порадовать и очаровать зрителей. Бонусом — любимая балерина Крэнко Марсия Хайде в партии Кормилицы и Рейд Андерсон в партии Капулетти.